Витис Юрконис: У Кремля все меньше возможностей вознаграждать лояльных партнеров
23 января Минск посетил госсекретарь МИД Латвии Андрейс Пилдеговичс, который встретился с министром иностранных дел Беларуси Владимиром Макеем. Формально визит связан с полугодовым председательством Латвии в ЕС.
Латышский дипломат озвучил в Минске ряд сигналов, которые стали уже традиционными накануне любой президентской кампании в Беларуси.
Например, заявление о том, что Латвия хотела бы видеть Беларусь представленной на самом высоком уровне на Рижском саммите Восточного партнерства в мае 2015 года. А сама инициатива вскоре будет пересмотрена, с тем, чтобы учитывать интересы всех участников.
Как следует воспринимать послание Латвии официальному Минску? Что стоит за желанием Латвии видеть Беларусь на Рижском саммите на самом высоком уровне?
Политолог Витис Юрконис (Литва) “расшифровал” примирительные инициативы Латвии в интервью “Белорусскому партизану”.
– Брюссель устами госсекретаря МИД Латвии заявил, чтобы Беларусь на Рижском саммите Восточного партнерства в мае 2015 года была представлена на самом высоком уровне. Какое послание зашифровано в этом сигнале?
– Прагматическая линия Латвии по Беларуси никогда не была секретом. А сигнал настолько ясен, что и шифровать ничего не приходится. Это хорошая возможность для белорусских властей попиариться, но по существо это пока ничего не значит.
– При каких условиях возможно появление Лукашенко на Рижском саммите Восточного партнерства?
– А есть какой-нибудь сигнал, что Лукашенко стремится попасть на Рижский саммит? Будет Лукашенко присутствовать или отсутствовать на саммите вообще является вопросом второго сорта. Намного важнее понять, какую Беларусь хочет видеть Брюссель и сами граждане Беларуси. К сожалению, на данный момент мне кажется, что и те, и другие даже представления об этом не имеют.
Как раз это и позволяет официальному Минску манипулировать и издеваться мелкими поддачами. В один день это окажется якобы “дерусификация”, другой день – упреждение появления “зеленых человечков” в Беларуси. В контексте трагических событий в Украине некоторым чиновникам или журналистам даже мелочи, а точнее, их имитация выглядят как большой прорыв.
– Какая роль в белорусско-европейских отношениях отводится политзаключенным?
– Все знают – освобождение всех политзаключенных является центральным условием ЕС. Их сейчас 5 человек. Освобождение последних политзаключенных существенно поменяло бы ситуацию, но ведь это звучит как торговля заложниками. Кто гарантирует, что на следующий день белорусский режим не возьмет еще пару заложников? Как быть с условием что все политзаключенные также должны быть реабилитированы?
Да, это принципиальный вопрос дл ЕС, но для ЕС готовится ряд, как говорится, “страшилок”. Например, кремлевская пропаганда будет поднимать вопрос мнимого роста национализма в Беларуси, перед президентскими выборами мы услышим те же самые истории про оппозицию, которая является проектом Кремля и т.д.
Белорусские власти будут поддерживать другой фон и попытаются обойти тему политзаключенных. Минск демонстрируют тактику, схожую с кремлевской – стремление показать Запад как слабого и непринципиального партнера. Это и сигнал для местной аудитории – что нам может дать ЕС, если даже по принципиальным вопросам они делают уступки.
– Евросоюз напрямую не увязывает упрощение визового режима с освобождением политзаключенных. Какие шансы имеет Беларусь на упрощение визового режима с Евросоюзом?
– В любом случае упрощение визового режима станет одним из немногих вопросов повестки дня. Но заблуждаться не стоит. Вспомните малое приграничное движение – где оно? Лукашенко мог давно подписать это соглашение, но не сделал. Белорусский руководитель не заинтересован, чтобы как можно больше граждан Беларуси увидели Европу.
– Какие сценарии переформатирования Восточного партнерства возможны?
– Пока эта инициатива пребывает в формате выживания. Восточное партнерство, особенно в Украине, находится под сильнейшим ударом, но пока намерений отступать не видно.
Например, Министр иностранных дел Литвы недавно заявил, что у Восточного партнерства светлое будущее.
Можно рисовать много сценариев, но основной принцип, что это процесс обмена, меняться не будет. И это касается не только Беларуси, но и Азербайджана, где сейчас ситуация с правами человека наверняка наиболее тревожная в регионе. Если некоторые страны продемонстрируют незаинтересованность в сотрудничестве, никто их заставлять не будет. Восточное партнерство – вам не евразийский союз.
– В чем состоят “индивидуальные интересы” официального Минска в Восточном партнерстве?
– Легитимизация и хорошая картинка для внутренней аудитории и возможные экономические дивиденды, иначе говоря – прагматизм. Последний компонент особенно важен, так как у Кремля возможностей вознаграждать лояльных партнеров становиться все меньше.
– “Нужно ставить меньше завышенных политически амбициозных целей, а стараться реально работать по обширной повестке дня», заявил государственный секретарь МИД Латвии Андрейс Пилдеговичс. Это означает, что Евросоюз принял условия официального Минска: экономическое сотрудничество без политики?
– Честно говоря, Минск не способен ставить условия Евросоюзу. Белорусские власти могут играть на наивности или непонимании некоторых политиков, но Беларусь не в состоянии выдвигать требования из-за своего размера и из-за того, что она не является самостоятельным игроком.
И еще – экономическое сотрудничество между Беларусью и ЕС продолжалось, несмотря на ограничительные меры. А.Пилдеговичс тоже прекрасно знает, что как раз после событий 19 декабря 2010 года экспорт Беларуси в Латвию вырос больше чем в три раза, а Латвия вошла в четверку крупнейших торговых партнеров Минска после Украины, России и Нидерландов. Так что оценивать эту цитату иначе, как наратив схожий на и полезный для Лукашенко, не приходится.
Иван Греков, “Белорусский партизан”