Николай Статкевич: у белорусов 500-летняя партизанская традиция, второго Крыма здесь не будет

По его словам, общество раскалывают вопрос геополитической ориентации, языковой и социальный моменты. Статкевич уверен, что власть исчерпала ресурсы и превращает Беларусь в “дотационный филиал России”, в то время как белорусы в большинстве своём поддерживают перемены.

“Мы готовы дружить со всеми соседями и учитывать их интересы. Но требуем учитывать и наши права. В том числе, наше право на свободу. Напоминаю, что у нашей нации 500-летняя традиция партизанских войн. Второго Крыма здесь не будет. Скорее можно нарваться на второй Афганистан”, – говорит он.

Статкевич – активный участник оппозиционного движения, лидер партии “Народная Грамада”, живет в Минске, но проводит акции протеста не только в столице, но и в регионах. DELFI поговорил с белорусским оппозиционным политиком, который рассказал, что может ожидать его страну, главной проблемой для которой, считает он, опять стала реальная угроза потери независимости.

– Несмотря на ваше положение в стране и общую ситуацию, жизнь у вас протекает обычно?

– Конечно, в жизни надо радоваться каждому дню. Мне достаточно для этого самого обычного – близких, друзей, природы.

– В какой обстановке живет сейчас белорусский оппозиционный лидер?

– Режим наносит удар, в первую очередь, именно по лидерам. В общей сложности, 8 лет я провел не на свободе. Из них – 5 лет в заключении после президентских выборов 2010 года. Преимущественно – в закрытой тюрьме. Полтора года – в одиночке. С момента освобождения было множество административных арестов. Власть пытается заставить меня замолчать. Официальные угрозы новым уголовным делом и анонимные угрозы убийством стали обыденностью.

Делают мелкие гадости. Например, мне судом запрещено водить автомобиль, потому что я не плачу штрафы за организацию акций протеста. После одной из демонстраций власти объявили о предстоящем сносе дома, где я живу. Перед другой акцией залезли через забор во двор дома, порезали шины у автомобиля жены. Перед третьей – разбили лобовое стекло.

Могут в любой момент внезапно арестовать на улице и потом несколько дней лгать близким, что не знают, где я. В 2017 году я оторвался от “наружки” и укрылся в квартире друзей, чтобы избежать превентивного ареста и попасть на ключевую акцию протеста 25 марта. Выследили, задержали и держали в тюрьме КГБ три дня. Вывезли в лес, отпустили и потом долго отрицали, что я у них был.

– Вы проводите акции в центре Минска и регионах уже много лет. Какими вы видите проходящих мимо людей?

– Когда я вышел на свободу в 2015 году, то увидел, что политический ландшафт стал похож на кладбище. Пока я сидел – 5 лет в центрах белорусских городов не было ни одного митинга оппозиции. Чтобы снизить страх в обществе и вернуть в политику публичный протест, я стал организовывать массовые акции в центре Минска. Отвоевать пространство свободы было очень важно. Ведь при отсутствии реальных выборов единственный действенный механизм влияния общества на власть – это массовый протест.

В прошлом году у нас были достаточно многочисленные акции. Мы организовали первую акцию против “декрета о тунеядцах”, когда безработных обложили налогом. На то первое несанкционированное мероприятие собрались 5000 человек. Город не видел такого с момента президентских выборов 2010 года. Протест подхватили регионы и нам удалось отменить этот налог.

– Если сравнить настроения людей еще в годы протестов девяностых и сейчас, как это выглядит?

– В девяностых годах, когда Лукашенко хотел сдать независимость страны, чтобы получить главный пост в Кремле, на улицы выходили десятки тысяч человек, были жёсткие столкновения с милицией. Тогда нам удалось отстоять страну. Но в тот момент у меня было такое ощущение: за спиной – десятки тысяч, но в стране нас – меньшинство. Сейчас пока происходит обратное: собираются несколько сотен или тысяч человек, а смотрят стримы и поддерживают нас миллионы людей, которые пока не решились выйти на улицы.

Я постоянно чувствую эту поддержку. Например, когда ты приезжаешь в маленький провинциальный город, то тебя тут же обязательно кто-то узнает, подойдет, чтобы поблагодарить. Люди в отчаянном положении, но они взяли на себя труд запомнить меня. Это уже ответственность и она ко многому обязывает.

– Вы вспоминали в одном интервью о том, как люди решали, “допустить или не допустить Лукашенко к власти”. Между чем сейчас белорусам придется выбирать в случае необходимости?

– Лукашенко все понял в 2017 году, когда на площади небольших городов вышел его бывший электорат. Без всяких разрешений, которых и так никогда не дают. Вышел и стал говорить, обращаясь к нему. Слова чаще были нецензурные и, когда адресат их услышал, до него наконец-то дошло, насколько страна его ненавидит. Он проиграет выборы даже клоуну, хотя на президентские выборы сейчас только клоунов и пускают. Я не люблю, когда меня называют оппозиционером. Это Лукашенко сейчас в оппозиции к большинству белорусского народа.

После 2010 года власть решила не допускать настоящих соперников на свои фальшивые выборы, потому что даже фальшивые выборы всё равно ведут к политизации общества. И настоящая оппозиция может этим воспользоваться, организовать массовый протест, чтобы добиться честных выборов и победить. Сейчас власть в очередной раз ведет зачистку политического поля от реальных кандидатов. В первую очередь, это касается Белорусского национального конгресса (БНК), куда входит и возглавляемая мною партия “Народная Грамада”. Вопреки Конституции мне запрещают баллотироваться из-за “судимости”. Недавно сфабриковали уголовное дело против лидера профсоюза Геннадия Федынича, входящего в руководство БНК.

На президентские выборы власть готова допустить лишь зависимых от нее псевдооппозиционеров, задача которых – публично признать победу Лукашенко и блокировать массовую акцию протеста против фальшивых выборов. За возможность участия в выборах настоящих оппонентов режима и за признание их победы обществу придется бороться.

– Можно ли вести речь о диалоге внутри страны и с Западом?

– По крайней мере, с Западом внешне он происходит. Конечно, это односторонний диалог, поскольку уступок со стороны режима мы не наблюдаем. Уступает только Запад. Когда западные политики утверждают, что оппозиция должна вести диалог с властью, я согласен. Но наша власть пока не идет на реальный диалог. Она пойдет на него, когда на улицы выйдут сотни тысяч. Но тогда уже будет сложно спасти эту власть от народа. А сейчас появляются деятели, которые лишь имитируют диалог. Они просятся на прием к чиновникам, что-то им говорят, публикуют фотографии с ними в интернете, но это ничего не меняет. Говорят потом, что власть ведет диалог с оппозицией. Они не оппозиция, а их диалог на коленях – это не диалог. Реальный диалог власть будет вести только с реальной силой. Свободу нельзя выпросить.

– А если говорить о диалоге с ЕС?

– ЕС, интеграция в который всегда была достаточно популярной, вдруг, вопреки своим ценностям, стал заигрывать с диктатором. Я понимаю, что это заигрывание вызвано страхом перед Россией. Логика здесь простая: пусть лучше такой буфер, чем никакого. Мол, пусть лучше в Беларуси будет Лукашенко, чем Путин.

Но подавляющее большинство белорусов уже не видит Лукашенко альтернативой. Альтернативой Кремлю в Беларуси могут быть только патриотические силы, если им удастся объединить большинство народа вокруг своей программы и лидеров. Чем сейчас и занимается БНК.

Ставка на крайне непопулярного диктатора лишь подрывает репутацию Запада, его ценностей в глазах белорусского общества и затрудняет нашу борьбу. ЕС теряет авторитет среди белорусов. Сейчас люди рассуждают так: Лукашенко – наш враг, а Запад делает ставку на Лукашенко. Поэтому их взоры поворачиваются на Восток. Сейчас внутри Беларуси рейтинг Путина в разы превышает рейтинг Лукашенко. Это опасная для страны ситуация.

– Интересно, что в Беларуси замеряют отношение общества к российскому президенту.

– Это говорит о зависимости Беларуси от России. Режим превратил Беларусь в дотационный филиал России. Во всех сферах. Наша преимущественно государственная экономика уже не способна выжить без огромных российских дотаций. Причем эти деньги бездарно проедаются колоссальным госаппаратом, воспитанным в духе идей интеграции с Россией и ненависти ко всему национальному.

И этот режим Запад считает гарантом нашей независимости? А что западные политики будут делать, когда люди восстанут? На чью сторону встанут?

Цель наших протестов в том, чтобы показать обществу, что это мы – альтернатива режиму. Что мы боремся за интересы людей и против диктатора. Если нашей открытой борьбы не будет, то у людей останется надежда только на Москву, которая, по их мнению, способна освободить их от ненавистного диктатора.

– То, о чем вы говорите, оппозиция говорит все время и довольно давно. Лукашенко на месте, выборов нет, ЕС теряет ценности, угроза независимости с Востока. Что-то изменилось?

– Я помню девяностые годы. Сторонников независимости среди жителей Беларуси было 27%. То есть, в независимом государстве меньше трети граждан были сторонниками независимости этого государства. Это была ужасная цифра. Тогда мы любой ценой пытались удержать независимость. Мы понимали, что даже при антинациональном режиме жизнь в своем государстве позволит нации укрепиться. Сейчас более 90 процентов, неважно, в союзе с Россией или без нее, но за независимость. Нация состоялась. Это самое главное достижение.

Изменилось отношение к нашей истории, белорусскому языку. Лукашенко 20 лет старался уничтожить белорусский язык. У русскоязычного большинства сейчас появилось понимание того, что надо сохранить язык и культуру.

Изменилось отношение к власти вообще. Люди хотят демократии, экономических реформ – это уже другая страна, которая заслуживает другой власти, нормального правительства, настоящих выборов и достойной жизни. Эта другая Беларусь – наш главный успех и самое важное достижение. Нам удалось защитить независимость в девяностых и поддерживать своей борьбой ценности свободы, прав человека. Люди сейчас поворачиваются к ним лицом. Страна созрела для смены власти, политических и экономических реформ.

– Какие ресурсы остались в таком случае у нынешней власти?

– Режим исчерпал свой ресурс. Электоральный, идеологический, экономический. Даже дотационный. Этот поезд дальше не идет.

Очень неплохая 25 лет назад советская производственная база устарела и износилась. Российских дотаций уже не хватает, чтобы компенсировать убытки больших государственных предприятий и содержать огромную армию “правоохранителей”. Мы все больше отстаем от мировых темпов развития. Целые регионы нищают и деградируют. По данным социологов, 80% хотят перемен.

Режим боится реформ, с которыми связывает потерю контроля над страной. Но если он попытается увеличить размер российских дотаций очередной продажей суверенитета и поставит под угрозу нашу государственность, то только ускорит свой конец. Сейчас не 90-е. На защиту страны поднимутся уже не десятки, как тогда, а сотни тысяч патриотов, за которыми будет поддержка подавляющего большинства народа.

– Каким вы видите состояние силовых структур?

– В силовые структуры, особенно на офицерские должности, отбирали тех, кто поддерживал политику Лукашенко. В том числе, его идеи о “славянском братстве”, интеграции с Россией и совместной борьбе против “проклятого” Запада. Теперь мы оказались в ситуации, когда самый популярный политик среди белорусских офицеров – это Путин. Есть пример Украины, где государство и армия были развалены. Но там государство дало народу оружие и он защитил страну. У нас силовые структуры могут стать на сторону агрессора. Прежняя идеология и риторика Лукашенко после украинских событий показали свою опасность для существования страны и он уже уходит от них, но люди-то с такими взглядами в структурах остались. В этом большая опасность. Главным гарантом независимости в такой ситуации является сам белорусский народ, который не позволит уничтожить свое государство.

– В одном интервью вы говорили, что познакомились с Лукашенко в здании белорусского парламента…

– Это было в очень давние времена. Сейчас у нас так – муляж парламента, муляж судов и муляж зарегистрированной оппозиции. Лукашенко уничтожил все демократические институты. Что такое белорусские выборы? Это красочный, хорошо поставленный спектакль с заранее известными цифрами и процентами. Голоса просто не считаются. Но выглядит очень похоже. Избирательные комиссии состоят только из отобранных режимом людей, заранее подписывающих пустые протоколы с “результатами голосования”. А наблюдатели не имеют права контролировать подсчет голосов.

– Какое воздействие оказал на Беларусь Майдан? Что появилось в белорусской реальности нового?

– Общество было напугано. Раньше мы использовали фальшивые выборы, чтобы мобилизовать людей на массовый протест и попытаться добиться настоящих выборов. В 2014 году люди испугались, что это может быть предлогом для внешнего вмешательства, войны и крови. Но теперь мы видим, что этот страх преодолен. Мирная победа протестов в Армении тоже повлияла на это.

– Почему Лукашенко так долго удерживал власть?

– Лукашенко продавал наш суверенитет Москве частями взамен на финансовую поддержку. Без этой огромной поддержки со стороны России режима уже давно бы не было. Он продал стратегически важную газотранспортную систему, язык, культуру, независимую внешнюю политику, телевизионное пространство. Бесплатный пакет телевещания – это 8 доступных всем телеканалов. 5 из них – российские. Негативное влияние этого проявилось в 2014 году, когда две трети населения посчитали правильной аннексию Крыма. Они смотрят на внешний мир глазами российского телевидения.

Независимые СМИ, стоящие на белорусской позиции, преследуются. Власти пытаются блокировать самый популярный белорусский политический сайт “Хартия-97”. Преследуются журналисты телеканала “Белсат”. Режим сам расчищает место для московской пропаганды.

Стало очевидно, что наше общество геополитически расколото. Еще в 90-х я много писал об этой проблеме, но режим лишь углублял раскол. Надо делать выводы. Расколотая страна крайне уязвима к внешним воздействиям. Если мы не консолидируем наше общество, мы ничего не достигнем. А на пути к изменениям еще можем нарваться на агрессию, гражданский конфликт и даже потерю государственности.

– Как консолидировать общество?

– Режим пытается насильственно консолидировать общество с помощью огромного аппарата насилия. Беларусь – европейский лидер по числу “правоохранителей” на душу населения. У нас 8 спецслужб с правом оперативно-розыскной деятельности. Но такая “консолидация” отнимает огромные ресурсы и при уменьшающихся российских дотациях она разорит государство. Кроме того, подавление общества убивает творческую инициативу людей, без которой невозможна современная конкурентная экономика.

Необходима осознанная консолидация. Условия для нее созрели. Есть базовые ценности, уже разделяемые большинством: независимость, демократия, обязательная сменяемость власти, экономические реформы. Но есть вопросы, которые раскалывают общество – это вопрос геополитической ориентации, языковой и социальный. Здесь надо искать компромиссы.

Наша главная цель – построить нормальную страну, свободное, успешное, богатое государство для нашего народа. Исходя из этой цели, нужно искать компромиссы в вопросах, разделяющих общество. Механизм компромисса – демократия. Площадки для поиска компромиссов в демократическом государстве – честно избранные полномочный парламент, органы самоуправления, собрания местных сообществ.

– Как достичь такой цели?

– Раскрепостить творческую энергию нации и направить ее на развитие страны. Использовать естественную мотивацию людей к личному обогащению и совместить ее с потребностями общества. Механизмы такого совмещения уже опробованы нашими соседями. Есть как позитивный, так и негативный опыт, который надо учитывать. Необходимые условия – независимый суд, гарантия прав собственников, понятная и стабильная налоговая система, стимулирование внутренних инвестиций и экспорта, приватизация малых и средних госпредприятий, реформа системы управления крупными госпредприятиями, реальное самоуправление регионов и общин. Все это приведет к высоким темпам развития страны. А, учитывая низкую стартовую базу реформ и придавленность частной инициативы диктатурой, в первые годы реформ эти темпы будут носить взрывной характер.

Из негативного опыта, который тоже надо изучать. Лозунг мировой социал-демократии звучит так: Свобода, Справедливость, Солидарность. Так вот – без справедливости и солидарности свобода не может быть устойчивой. На деньги, полученные в результате экономического роста и сокращения огромного госаппарата, необходимо провести реформы систем образования, здравоохранения, пенсионного обеспечения. Наконец, нужны реальные, а не символические пособия по безработице. Нужна реформа трудовых отношений с отменой всеобщих краткосрочных трудовых контрактов. И много еще чего.

Мы подготовили достаточно объемную партийную программу реформ и сейчас ведем по ней открытую дискуссию на форумах, чтобы учесть мнения людей.

– В чём основа ваших взглядов на отношения Беларуси и НАТО?

– Я с пониманием и уважением отношусь к выбору наших соседей, выбравших этот путь обеспечения своей безопасности. Но для Беларуси этот путь сейчас закрыт. Наша партия выступает за военный нейтралитет страны, стремление к которому записано в белорусской Конституции.

– Почему, по вашему мнению, люди идут работать в силовые структуры, если они используются властями для подавления недовольства граждан. Вы говорите, что белорусы недовольны властью?

– Скажем честно, осознанно живут не большинство людей. В любой стране. Очень многих просто несет по течению.

– Что для вас независимость Беларуси, о возможной потере которой вы сегодня не раз говорили?

– Я больше говорил о ее защите. Образ независимости для меня – свой дом для нашего народа. Если белорусы сохранят свой дом, тогда рано или поздно мы приведем его в порядок, украсим его, сделаем уютным и комфортным для жизни. Отнимут у нас этот дом – ничего хорошего не будет.

Угроза нашей независимости сейчас снова актуализируется. Но за эти годы мы стали нацией. И я уверен, что здесь найдется достаточное количество людей, готовых в случае агрессии сражаться за свою страну с оружием в руках. Мы боролись недаром и сейчас чувствуем почву под ногами. Теперь пришло время свободы.

Я уверен в свободном будущем моей страны и никому не советую пытаться воспользоваться нашей борьбой за свободу, чтобы вмешаться сюда с какими-нибудь разноцветными человечками. Мы готовы дружить со всеми соседями и учитывать их интересы. Но требуем учитывать и наши права. В том числе, наше право на свободу. Напоминаю, что у нашей нации 500-летняя традиция партизанских войн. Второго Крыма здесь не будет. Скорее можно нарваться на второй Афганистан.

– Если очень коротко сформулировать ответ на вопрос. Зло в Беларуси персонифицируется. Если в целом о Беларуси говорят за пределами страны, то чаще всего ее ассоциируют с Лукашенко. Вы как-то сказали, что личной ненависти к нему вы не испытываете.

– Я ни к кому личной ненависти не испытываю. А к господину Лукашенко есть очень много претензий со стороны Уголовного кодекса. Но я не суд и я не жертва. Я делаю то, что сам для себя выбрал и что близко моей человеческой сущности. Я пытаюсь сделать свою страну свободной, лучше. Во мне нет ненависти. У меня есть только любовь к своей стране и чувство ответственности за свой народ.

– Спасибо за разговор!