МЫ – ЕВРОПЕЙЦЫ. Поле битвы ценностей – Беларусь

То, что происходит сейчас на пространстве СНГ, можно назвать конфликтом ценностей. Столкнулись две модели отношений государства и общества, власти и человека — европейская и азиатская. В некоторых странах этого пространства (Украине, Грузии, Молдове, Армении) начинает преобладать европейская модель, в других (Туркменистан, Узбекистан) — азиатская, в третьих этот конфликт в разгаре и исход его неясен.

Почему мы

Конфликт ценностей обычно имеет форму борьбы гражданского общества с властью, в которой власть или вынуждена трансформироваться в соответствии с требованиями общества, или начинает доминировать над ним. Как правило, в СНГ последнее случается в патриархальных обществах, основанных на исламской культуре. Почему же именно в образованной Беларуси, которая не знала монголо-татарского владычества, общинного землепользования, с ее историческими традициями магдебургского права, равенства перед законом, утвержденного еще конституцией 16-го столетия, с давней традицией конфессиональной толерантности все более укрепляется азиатская модель власти?

Приход к власти нынешнего режима, электоральную контрреволюцию 1994 года еще можно объяснить реакцией населения самой благополучной из бывших советских республик на трансформационный шок. Тем более, что этот шок не был смягчен национальным самосознанием недоформированной нации. Прошло двенадцать лет. Белорусское общество изменилось. Оно поняло, что обратной дороги в СССР нет. Доформировалась белорусская нация, которая ценит независимость своего государства. Но правящий режим делается все больше и больше азиатским по способу осуществления власти. Почему? Ответ на этот вопрос надо искать за пределами Беларуси.

Внутренние ресурсы нынешнего белорусского режима были исчерпаны уже через несколько лет после его прихода к власти. Он уже давно сохраняется только благодаря поддержке извне. Так, например, уже на парламентских выборах 1995-1996 годов, последних белорусских выборах, на которых наблюдатели еще имели право контролировать подсчет голосов, а предварительного голосования еще не было, был избран оппозиционный к президенту парламент. Этот парламент в 1996 году поставил вопрос об импичменте и режим удержался лишь благодаря прямому политическому давлению Кремля. Россия уже тогда взяла Беларусь на экономический буксир. По оценкам российских экспертов в прошлом году размер российских дотаций Беларуси составил до 8 миллиардов долларов. В текущем году эта цифра будет еще больше. Такие значительные для небогатой 10-миллионной страны финансовые вливания позволили власти содержать мощные силовые структуры, повернуть вспять экономические реформы, взять под полный контроль народное хозяйство и лишить демократию экономической базы.

Несмотря на обеспеченное извне относительное благополучие и полную монополию власти на информационном поле, белорусское общество все более тяготеет к европейским демократическим ценностям. Независимые социологи утверждают, что согласно их исследованиям и с учетом “рейтинга страха” респондентов, на прошедших выборах правящий режим получил поддержку менее половины избирателей, пришедших на избирательные участки. Преобладание европейских ценностей среди наиболее образованной и активной части населения страны, важность этих ценностей для белорусов были наглядно продемонстрированы вечером дня президентских выборов 19 марта. На Октябрьской площади Минска, несмотря на публичные угрозы власти длительными сроками заключения или смертной казнью, под лозунгами защиты демократии собрались десятки тысяч людей, преимущественно студентов, предпринимателей и интеллигенции. Сторонниками же власти являются те слои населения, которые в сформированной ею экономической модели напрямую зависят от способности этой власти “выбивать” российские деньги на их содержание. Кроме чиновников это, в первую очередь, пенсионеры и работники колхозов.

Таким образом, конфликт ценностей в Беларуси, по мере развития ее общества и “взросления” нации, все более приобретает исскусственный, навязанный извне характер. По существу, это уже конфликт между белорусским гражданским обществом и Кремлем, который ведет этот конфликт руками находящегося у него на содержании правящего в Беларуси режима.

Конечно, можно говорить о влиянии Запада. И оно есть, но это влияние примера, больше моральное влияние и поддержка. Помощь западных организаций гражданскому обществу Беларуси в тысячи раз меньше российской помощи белорусскому режиму.

Почему же Россия взваливает на себя финансовое и политическое бремя по содержанию одиозного режима и его экономического “чуда”?

Зачем это надо России

Российское общество не могло за короткий исторический период избавиться от имперских инстинктов, воспитываемых веками. Под нефтедолларовым дождем эти инстинкты ожили. С детства юный россиянин на уроках истории наблюдал на школьных картах, как увеличивается от столетия к столетию его страна, постепенно заполняя собой карту континента. А тут, вдруг, назад. Общественное сознание России еще долго не сможет смириться с потерей “исконно русских” территорий.

На российском телевидении, в прессе, а значит и в общественном сознании, до сих пор ведется уже давно проигранная всеми нами “холодная” война с Америкой, где радуются ее неудачам и огорчаются успехам. Иначе, как можно объяснить необъяснимое с точки зрения национальных интересов вооружение современным российским оружием испытывающего колоссальное внутреннее демографическое давление Китая или снисходительное отношение к возможности получения ядерного оружия контролируемым муллами Ираном? Мол, пускай, они Штатам покажут. Но, ведь это у России, а не у Америки тысячи километров общей границы с Китаем. Это на российской, а не американской территории зреет конфликт с радикальным исламом.

Мираж имперского величия активно используется правящим классом России, который предлагает его российскому обществу взамен нормальной, а не “управляемой” демократии. А российское общество поощряет эту замену, поддерживая на выборах силы имперской ориентации и отказывая в такой поддержке демократическим партиям. В отличие от белорусских демократов, которых несмотря на практическое отсутствие доступа к СМИ, поддерживает около половины населения страны, российские демократы в несоизмеримо более легких условиях надеются только на преодоление 7% барьера на парламентских выборах.

Если уж Россия опять считает себя грозной империей, которую все должны уважать и бояться, то она должна присоединять соседние “территории” или, как минимум, открыто и очевидно для остального мира и российского народа управлять ими. Соседи же — страны, бывшие раньше частью империи, хотят жить своей нормальной жизнью, строить хорошие отношения со всеми соседями, вступать в разные союзы или не вступать в них исходя из собственных национальных интересов. Им не хочется выполнять роль фишки в чужой игре в “империю”. Подыгрывать в этой игре готовы лишь одиозные экономически и (или) политически несостоятельные режимы, готовые безоглядно участвовать в любых российских “интеграционных” проектах. Тем более, что в другие их не берут. В обмен на финансовую и международную поддержку они готовы клясться в любви и преданности хоть черту лысому.

Империя против демократии

Нормальное и понятное стремление соседних народов жить по собственному разумению воспринимается в Кремле, как происки злокозненного Запада, стремящегося “увести” эти вассальные российские территории от их законного суверена. В итоге Россия борется с Западом в странах СНГ, не понимая, что на самом деле она ведет там борьбу с европейскими ценностями свободы, демократии, уважения к правам личности и народов. Российские политики изобрели даже “национальную специфику демократии”, в соответствии с которой они признают демократическими любые переизбрания лояльных им режимов. Получается, что проведение вместо выборов фарса с заранее определенными властью результатами — это национальная специфика отдельных народов, которая является местным вариантом демократического волеизъявления избирателей.

Особенно большие финансовые и политические усилия прикладываются Кремлем к проекту по “интеграции” Беларуси. Очевидно, что желания здесь распространяются уже не только на контроль над нашей страной, а на гораздо большее — ее инкорпорацию в состав России. Выбор Беларуси в качестве объекта поглощения имеет следующие причины: слабое (на момент принятия проекта) национальное самосознание белорусов; внешняя культурно-языковая близость; расположение Беларуси на стратегически важном европейском направлении; активно декларируемая готовность белорусского режима к “объединению”; не очень большая численность населения, что позволяет финансово обеспечить проект. Кстати, именно финансовая неподъемность для России интеграционного проекта для 50-миллионной Украины была одной из важных причин необратимости вначале экономических, а затем неизбежно следующих за ними политических трансформаций в этой стране.

С точки зрения реальных целей Кремля в Беларуси наивными выглядят надежды некоторых европейских политиков на демократизацию нашей страны Россией. Конечно, в Москве хотели бы видеть белорусский режим внешне более приличным и презентабельным. Но растущая брутальность нашей власти — эволюция вынужденная. Это просто ее реакция на растущую потребность общества в демократии. Любая попытка демократизации просто сорвет крышку белорусского котла, давление в котором растет. Отсутствие же демократических перемен рано или поздно приведет к взрыву этого котла.

В последнее время из России предпринимаются попытки создания альтернативной пророссийской оппозиции в Беларуси. Ищут замену Лукашенко, который уже понял опасность для себя игр с независимостью страны, и надеются найти преемника, согласного на роль белорусского губернатора. Так как пророссийское поле в Беларуси монопольно оккупировано и охраняемо правящим режимом, то большие для белорусской политики деньги были вложены в “покупку” одной из оппозиционных партий. Часть партии даже удалось купить и бывшие националисты сделались “пророссийскими”. Но насколько надежны такие покупки? Ведь серьезный политик не пойдет на деяние, которое большинство его сограждан, а затем и суд оценят по статье Уголовного кодекса “Измена Родине”. Да и первые же свободные выборы заставят любых политиков учитывать мнение подавляющего большинства белорусов, желающих жить в своем доме.

* * *

По своей ментальности, культуре отношения к труду, друг к другу белорусы — европейская нация. Один мой знакомый западный дипломат, который несколько лет проработал в Москве, а затем — в Минске, говорил мне: “Вы — европейцы. Просто вы забыли об этом”.

Пропаганда европейских ценностей — одна из главных задач белорусских демократических сил. Европейская Коалиция начала подготовку к очередному этапу компании популяризации европейского выбора для Беларуси. Мы уверены, что реализация этого выбора нашей страной поможет и российскому обществу отказаться от опасной и затратной игры в новую империю и сконцентрировать свои усилия на интеграции в единую демократическую европейскую семью. От ценностного выбора России может зависить не только ее целостность, но и то, какие ценности будут определять развитие человеческой цивилизации в конце текущего столетия.

Николай Статкевич,
председатель Центрального оргкомитета БСДП-НГ
г. Барановичи, ИУОТ-2, 2006 г.