Александр Федута: “Белорусы лишены чувства юмора”

«Ночь на 20 декабря стала для меня отсчетом новой 110-дневной жизни, проведенной в застенках тюрьмы КГБ, изветной как «американка». Я никогда не думал, что быть одному так тяжело. Нужно было с кем-то говорить — я говорил сам с собой», — начал презентацию Александр Федута. Он кратко рассказал о фильме и о тех событиях, которые легли в его основу.

Александр Федута провел в заключении 110 дней после президентских выборов 2010 года и описал это в книге «Американские стихи», которая и легла в основу сюжета. Идея фильма — переложить неутешительную действительность на язык литературы, сменив жанр с драмы на комедию. Когда государственная махина изображается в иронических тонах, то делается забавной, превращается в карикатуру на саму себя.

«Если бы героев фильма играли актеры, то это было бы неестественно, несправедливо по отношению к тем, кто там сидит. А как можно показать в документальном кино то, что невозможно снять? Камеру в «американке», сокамерников, администрацию тюрьмы? Режиссер Виктор Корзун нашел выход, и я ему благодарен за такой подход», — отметил Александр Федута.

«Первым зрителем этого фильма стала моя жена, которая сказала: Федута, ты идиот, на 50-м году жизни снялся в мультике», — посмеялся журналист.

По его словам, режиссер смог уловить главное из книги «Американские стихи». Смех и карикатуризация в фильме служат оружием против того кошмара, с которым пришлось столкнуться в «американке». 

«Я вышел из «американки» другим человеком. Жизнь дала шанс начать все сначала. Хотя в 48 лет это кажется чем-то странным», — заметил журналист.

Из зала у Александра Федуты спросили, не собирается ли он написать продолжение совей книги «Лукашенко: политическая биография».

«Я закончил эту книгу на моменте, когда на площади объявили о проведении референдума в 2004 году. Из толпы тогда ин парень выкрикнул «Ганьба!» Как оказалось, это был Дмитрий Дашкевич. Именно тогда закончился опеределенный период в политической жизни президента и всей страны, референдум стал конечной его точкой. А чем заканчивать новую книгу? Лукашенко должен сам дописать второй том своей политической жизни», — ответил журналист.

После просмотра фильма и выступления его создателей — Витора Корзуна и Каси Камоцкой — Александр Федута зачитал отрывки из своей пока не опубликованной книги воспоминаний «Мой маленький Париж», которую он начал писать в «американке». По словам автора, презентацию книги он хочет провести в Гродно и приурочить к своему 50-летию. «Казалось бы, что можно написать о родном городе? А пусть вас запрут где-нибудь в одиночестве, напишите 11 тетрадок и вы поймете, как много еще есть несказанного», — подчеркнул журналист.

Режиссер фильма Виктор Корзун в разговоре с «Белорусским партизаном» отметил, что целью фильма стало желание показать, как человек может сражаться с системой, попав в такую сложную ситуацию. «Нам остается смеяться, или делать свой Майдан», — сказал режиссер. 

Фильм создавался около трех месяцев и был закончен к концу 2013 года. Однако с презентацией фильма для широкой аудитории не спешили — из-за событий, происходящих в Украине. «Не хотелось на фоне трагических событий, которые разворачивались на Майдане, презентовать фильм такого ироничного формата. А в рисованных камерах я провел практически столько же времени, как Александр Федута — в настоящих», — отметил Виктор Корзун. 

По его словам, книга Александра Федуты «Американские стихи» хорошо легла под экранизацию в ироничном нарисованном стиле. Тюремные дневники других политических заключенных экранизировать намного сложнее — там другой формат, и рисованный фильм там не подойдет. «Чтобы снять фильм, должны сойтись множество факторов и нюансов. Здесь все сошлось», — заметил режиссер. Кстати, интерьер камер «американки» и изображения героев фильма рисовались со слов Александра Федуты, так как фотографий этого закрытого объектра нет.

Александр Федута также ответил на вопросы «Белорусского партизана».

— Прошло уже несколько лет после событий, о которых рассказывается в фильме. Как вы сегодня оцениваете свой тюремный опыт?

— Что такое рождение человека? Это когда человек из тьмы вырывается на свет. Тюрьма — это место, где вроде круглосуточно светит лампочка, но все равно темно. И когда выходишь на свет оттуда, начинаешь совершенно по-другому оценивать происходящее. Это просто другая жизнь.

— Почему в тюрьме вы начали писать мемуары о Гродно?

— Там важно вспоминать что-то хорошее, теплое и приятное. А хорошее, теплое и приятное — это что? Это детство. Поэтому я писал о Гродно. Маленьким Парижем его называли во времена моей студенческой юности. Я понимаю, что для каждого именно его родной город является маленьким Парижем, у меня это Гродно.

— В одном из ваших интервью вы назвали Гродно идеологичесим центром Беларуси. Почему?

— Гродно — это город, который никому не удавалось сломать. Он постоянно живет какой-то своей жизнью. Его перестраивали, перекраивали, перекрашивали, а он все равно жил своей жизнью. И это очень бросается в глаза, когда говоришь с гродненцами. Они свободнее, раскрепощеннее. И это не потому что я не люблю другие города Беларуси, у меня много друзей по всей стране, но таких внутренне и духовно свободных людей как в Гродно нет нигде.

— Одна из целей фильма, которая была озвучена — это превратить драму в комедию. Как вы считаете, с помощью смеха и иронии можно бороться с системой?

— Большое несчастье белорусов в том, что они как народ лишены чувства юмора. Так получилось. Пожалуй, единственным белорусом, у которого было реальное чувство юмора, был покойный Рыгор Иванович Бородулин. Все остальные какие-то мрачные. Они способны злиться, хамить, издеваться, но доброй, мягкой, светлой улыбки ни у кого нет, и это плохо. Посмотрите на главу белорусского государства: он даже когда пытается улыбаться выглядит мрачным. Надо смеяться над собой. Я умею смеяться над собой и не боюсь, когда надо мной смеются другие. Когда я работал в гродненской школе №20, а тогда я был молодой, толстый, я работал со старшеклассниками. Разница в возрасте была небольшая — 8 лет. Барышни смотрят на тебя совершенно по-другому, парни рассматривают тебя как потенциального конкурента. Прийдя в новый класс, я понял, что нужно сделать какой-то жест, чтобы не было противостояния. Я рассказывал им о том, чем мы будем заниматься, и сел на стол. Стол заскрипел, класс засмеялся, я сказал, что у меня, кстати, нет чувства юмора. Все проблемы были сняты, все поняли, что чувство юмора у меня на самом деле есть и что я не боюсь смеха. 

— Вы ушли из политики. Не планируете вернуться?

— Есть много ярких молодых людей, пусть они делают то, что считают нужным. Наша задача — не мешать, а если что-то спросят — дать какой-то совет. Не будут спрашивать, главное — не вмешиваться. У меня была очень мудрая мама, которая сказала мне когда-то: будешь выбирать жену, я не скажу ни слова, кого бы ты не выбрал, но запомни раз и навсегда — если ты прибежишь ко мне жаловаться, я покажу тебе на дверь, даже если в конфликте ты будешь прав. Вы помиретесь, а я останусь крайней. Сегодня политический роман с Беларусью у нового поколения. Ему нужно сделать то, что не удалось нам. Мы можем давать советы, но мы не можем принимать за них решения. Они должны это делать сами. А если они потом прибегут жаловаться, я покажу им на дверь и скажу — эти решения принимали вы, за те решения, которые принимал я сам — я уже заплатил.